В гостях у дочери великого композитора
Я стараюсь чаще приезжать в столицу Украины. Ведь здесь живет моя дочь и ее семья… Каждый раз, выходя из центрального вокзала и глядя в сторону улицы Саксаганского, я мысленно произношу «Исэнме, дустым Киев!» Так я передаю городу привет от того, кто принимал участие в его освобождении 72 года назад – от моего троюродного брата Гарыйфа-абый.
Но совсем недавно у меня появился еще один повод приехать в Киев – я узнала, что здесь живет дочь великого татарского композитора Наиля Яруллина.
Готовясь к этому визиту, я испытывала целый микс противоречивых чувств. Радость предвкушения от встречи с живой легендой. Волнение – ведь мне предстоит увидеть человека, в которой течет кровь автора бессмертного балета «Шурале»! Горечь – от того, что эта женщина ни разу в жизни не видела своего отца… Сама мысль о том, что Фарит Яруллин принадлежит всему татарскому народу, всему культурному сообществу и при этом не принадлежит семье, для меня парадоксальна, непостижима. Но это так…
Наиля Фаритовна и ее компаньонка Леся встретили нас радушно – чаем и сладостями. Татарский гостинец чак-чак тоже пришелся ко столу! Я начала беседу с собственных воспоминаний о том, как будучи еще студенткой школы киномехаников посмотрела балет «Шурале» – воспоминания об этой сказочной истории до сих пор живут в моей памяти… Я – молодая, полная энтузиазма и открытая всем впечатлениям– вместе с подругой Розой пришла в Казанский театр оперы и балета, чтобы полюбоваться величественным зданием, воздвигнутым всего год назад. И вот я уже сижу в зрительном зале и завороженно слежу за тем, как под волшебную музыку танцуют актеры балета. Нет, не танцуют – летают, парят, взмывают! Такое чувство, что это магия музыки поднимает их над сценой…
Наиля-ханум показывает целую коллекцию программок и пригласительных на этот балет. Осторожно держа в руках хрупкую пожелтевшую бумагу, я изо всех сил стараюсь сдержать слезы. Ведь для меня имя Фарита Яруллина нерушимо и навсегда связано с тем, через что пришлось пройти нашему великому соотечественнику. Впервые я услышала о нем, когда была еще школьницей. Помню, как меня потрясло осознание того, как многого лишилась татарская культура, потеряв одного из самых талантливых композиторов в столь молодом возрасте!.. А будучи в Казани, я, каждый раз, проходя мимо гостиницы «Совет», вспоминала о том, как молодой Фарит через окно выбирался из номера, в котором его запирали, чтобы он в срок закончил работу – лишь бы увидеться с женой… Разве непонятно, что нельзя творческого человека заставить работать из-под палки?! Ему нужно вдохновение, источником которого как раз и было общение с любимой женщиной. Сердце сжимается при мысли, как недолго эти двое – Фарит Яруллин и Галина Сачек – лелеяли свою любовь. Как быстро наступил конец счастливой семейной жизни, когда Фариту пришла повестка. А ведь талантливый композитор имел полное право на бронь!.. Но почему-то именно на нем оборвался список тех, кто нужнее в тылу. Так и хочется воскликнуть «У кого и как поднялась рука подписать приказ о мобилизации Яруллина?!» Ходят слухи, что это было сделано из профессиональной зависти и ревности… Наверняка, если бы Яруллин предпринял попытку остаться в Казани, привлек к этому внимание общественности, ему бы это удалось. Но Фарит не был таков, чтобы отсиживаться в тылу, когда родина в огне. Он так и не увидел, как растет его дочь. Он так и не увидел своего детища – балет «Шурале» на сцене…
Наш разговор с Наилей Фаритовной плавно перетекает на тему войны. В руках у дочери композитора – солдатские треугольники, в которых каждая строчка дышит любовью и нежностью, горечью от невозможности быть рядом и надеждой на скорую встречу. Надеждой, которой не суждено было сбыться… Я слушаю рассказ Наили-ханум о том, как долго она разыскивала место захоронения отца. И мои глаза вновь наполняются слезами. Ведь несколькими годами ранее я совершила поездку под Смоленск – в деревушку Домашенка, где покоятся останки моего свекра, сдержав тем самым обещание, данное матери моего мужа, у которой на память о супруге остались только похоронка и несколько фотографий… Так что воспоминания Наили Фаритовны о посещении ею братской могилы воспринимаю очень остро. Особенно, когда она рассказывает об эпизоде, когда над местом захоронения Яруллина зазвучала музыка из его балета! Это один из его коллег-музыкантов захватил на могилу скрипку…
Очень эмоциональной выдалась эта встреча! Меня невероятно тронуло, что Наиля Фаритовна так чтит память об отце – собранная ею коллекция афиш, фотографий и газетных вырезок впечатляет и вполне тянет на экспозицию в музее. Когда Наиля-ханум говорит об отце, ее глаза искрятся любовью и лаской – словно отражают свет его собственной любви к дочери, над которым не властно время! Мне было очень приятно познакомиться с женщиной, которая всю себя отдала музыке, проработав много лет главным звукорежиссером дворца «Украина» и «ставя голоса» таким звездам как Монсеррат Кабалье, Хосе Каррерасу, Патрисии Каас, Стингу, Лучано Паваротти, Тото Кутуньо). Которая, несмотря на болезнь и не очень удачные операции, сохранила бодрость духа и оптимизм. Которая, хоть уже и несколько лет не выходит из дома, но активно интересуется происходящим в стране и мире. Которая, невзирая на смерть мужа и одиночество, старается не падать духом и находить радость в каждом мгновении жизни.
Я была очень рада помочь Наиле Фаритовне найти утраченные ею координаты родственников в Казани. И буду еще более рада, когда ансамбль «Талир», в котором поет моя дочь Диляра, осуществит свою задумку и съездит к Наиле-ханум с маленьким концертом – ведь в репертуаре коллектива есть песня «Тэфтиляу», использованная Яруллиным в качестве одной из тем в балете «Шурале». Наконец я буду просто счастлива, если руководство Союза композиторов Республики Татарстан найдет возможность облегчить судьбу дочери нашего музыканта-героя!..
Мадина Сафиуллина (Киев-Казань-Лениногорск)