Еще пару лет назад Аида Назирова сложила перья, тушь и краски на дальние полки, а сегодня она сама дает мастер-классы по каллиграфии и пишет мелом на досках в популярных городских кофейнях. Девушка рассказала нам, сколько времени нужно посвящать тренировкам, чтобы набить руку, и почему копировать других — это не страшно.
Аида, давайте разбираться: каллиграфия — это исключительно текст?
— Да, это исключительно текст, при этом текст, созданный письменными инструментами, я бы так сказала. Ручкой или пером. Есть еще леттеринг — это рисование букв. Например, мелом на досках в барах и кафе. В чем разница каллиграфии и леттеринга? В каллиграфии у тебя есть одна попытка: ты сел, написал, не получилось, выкинул листочек и пишешь заново. А в леттеринге ты можешь стирать какие-то вещи, менять буквы, перерисовывать что-то карандашом. Видите, разница большая. В каллиграфии нужна очень твердая рука.
Вы можете заниматься и каллиграфией и леттерингом, верно?
— Да, но я самоучка. В Казани по-серьезному негде поучиться ни тому, ни другому. Есть много курсов поверхностных и средних, но преподаватели зачастую сами не знают многих глубоких вещей о тексте, поэтому приходится изучать самостоятельно. Правда, в эпоху интернета стало легче. Когда я начала заниматься этим два года назад, мне приходилось буквально по крупицам информацию добывать, а сейчас куча школ, можно ездить в Москву или в Питер. Хотя лучше в Москву, мне кажется.
А что есть в Казани? Я не говорю о чем-то профессиональном. Может, есть что-то для новичков, желающих попробовать себя?
— Есть совсем маленький закуточек, где обучают каллиграфии — это музей Богородицкого монастыря. Там по воскресеньям проходят занятия по старорусской каллиграфии, я туда ходила пару раз, довольно неплохо, для детей особенно.
Ваше обучение сейчас — это мастер-классы?
— Да, мастер-классы и самостоятельное развитие. Мастер-классов я прошла не так много, их всего было штуки три-четыре.
Хотелось бы больше?
— Да, но съездить в Москву не всегда получается, а в Казань редко кто-то приезжает. Когда я поступала в Педагогический университет, я вообще не думала, что стану художником. В детстве, конечно, я мечтала об этом. Когда я увлеклась каллиграфией, я брала какие-то старые перья, тушь — видимо, кто-то дома у меня рисовал когда-то или писал. Так что, первое, чем я когда-то попробовала написать, это были старые рисовальные перья. Я сейчас смотрю на эти работы, на них все расплывается. Это было два года назад где-то.
А вы сами не пробовали вести мастер-классы или преподавать?
— Я преподавала 5 лет в детской художественной школе. Еще во время учебы в педагогическом я работала там с детьми. На самом деле мне это очень нравится, но из-за того, что это отнимает очень много времени (это даже неполная ставка, но все равно нужно готовиться к урокам). Я же не могу постоянно ночами рисовать что-то, поэтому пришлось выбирать. Но пока в художке у меня есть своя мастерская — кабинет, который мне временно одолжили.
Сколько по времени вы занимаетесь каллиграфией и леттерингом?
— Рисую я с детства, но у меня был большой перерыв в два года, когда я не рисовала вообще. Сначала я училась в художке, а потом в Педагогическом университете на отделении изобразительных искусств. Почему-то университет совсем отбил желание рисовать. Целых два года — это очень большой перерыв, я думала, что уже не буду рисовать никогда. Этот кризис произошел в 2014 году. Хотела стать стюардессой, даже на собеседование ездила. Не прошла, потому что посягнула на самую крутую авиакомпанию. На тот момент я не рисовала совсем.
Как думаете, откуда у вас любовь к буквам?
— Уже в детстве у меня были такие моменты, когда я как- то пересекалась с буквами. Свои школьные тетрадки оформляла буквами, в лагере все время только я рисовала либо стенгазету, либо афишу. Но тогда у меня не было такого понимания: «О, этим надо заниматься». Не сразу в голову приходит, что есть художник по буквам. Даже сейчас, когда я представляюсь в новой компании, просто говорю: «Я художник». Затем меня обычно спрашивают: «Что ты рисуешь?». Отвечаю: «Буквы». Это уже как-то сложно.
А что же сподвигло вернуться в искусство и заняться каллиграфией, леттерингом?
— Это произошло очень странно, когда я сделала ремонт и убрала все, чем можно было рисовать, убрала на самые дальние полки. В какой-то момент мне подвернулась книжка, которая называется «Кради, как художник». Она такая очень хайповая, и все потому, что в ней действительно очень дельные советы. Так я вновь начала рисовать, подглядывать в Instagram, как рисуют другие. Я просто начала все это для себя, запустила такой флешмоб — я должна была рисовать каждый день и выкладывать это в интернет. Собственно благодаря тому, что я заставила себя рисовать каждый день и выкладывать это, у меня какой-то стимул появился.
Какие советы из этой книги вы запомнили?
— Самый главный совет — не бояться делиться своей работой. Очень многие смущаются того, что у них получается. Я тоже боялась, но на самом деле никакого негатива практически не бывает. По крайней мере я сужу по тому, как у меня это получается — негативных комментариев очень мало, а люди все равно переживают, что у них не так круто.
Я тоже переживаю. У меня на самом деле не всегда все выходит хорошо. Спустя пару часов моя работа мне может уже не нравиться, но очень важно просто показать свою работу. На самом деле люди не знают, насколько они талантливые, просто потому что стесняются. Это первый совет.
Еще был прям конкретный совет — завести блог и выкладывать работу каждый день. Вот я его послушалась, и это помогло. Еще мне нравится идея о том, что все уже придумано. Порой тормозит мысль, что ты нарисуешь, а тебе кажется, что это уже не ново, уже не интересно, а надо сделать что-то крутое. Это прям тащит тебя назад, а автор книги Остин Клеон как раз говорит, что все, что придумано на данный момент, это микс из разных вещей, просто мы этого не замечаем. На самом деле одна деталь оттуда, другая отсюда. Поэтому Клеон советует не переживать по этому поводу, а наоборот пользоваться референсами, пользоваться какими-то другими картинками. Идея такая: «Если ты копируешь с одной работы, то это плагиат, если с нескольких работ, то ты делаешь какое-то свое исследование». Я, конечно, не говорю, что нужно копирайтом заниматься, ни в коем случае, но переживать по поводу того, что ты не можешь придумать что-то абсолютно уникальное, не стоит.
Еще один вопрос по поводу критики. Допустим, вам прислали какой-то гневный комментарий. Какая мысль должна быть в голове, чтобы эта ситуация не отбила желание творить?
— Во-первых, добрых комментариев всегда будет больше, чем негативных. Вообще самый, наверное, логичный способ в данном случае — это не отвечать, просто в бан человека отправить, если он откровенно грубит. Я обычно не вступаю в диалоги, если поступает подобное сообщение.
В жизни вам говорили, что ваша работа могла бы быть лучше, что получилось не так хорошо?
— Если ты получаешь критику от профессионала, это наоборот круто. От профессионала лучше получить критику, чем похвалу, потому что это дает тебе рост. Естественно, я говорю о конструктивной критике типа «Вот если поменять здесь, будет интереснее». Если же ты получаешь критику от человека просто увлеченного, она в принципе часто проходит мимо моих ушей. Я не зацикливаюсь на этом, стараюсь по крайней мере. Нужно быть профессионалом, чтобы разбираться. Я, например, не могу лезть в рекламу и давать какие то советы, потому что ничего об этом не знаю. Так что нужно понимать, от кого стоит принимать критику, чтобы ее потом перерабатывать.
Какие стили в своей работе используете?
— Я пишу остроконечным пером, этот шрифт называют английским курсивом. В последнее время много пишу итальянским курсивом, который создается плоским пером. Леттеринга у меня тоже много — в основном рисую буквы. Еще есть такое увлечение, правда, оно непубличное — абстрактная каллиграфия. Здесь речь уже идет не о читабельности, а о графическом языке, о ритме, о композиции, о том, как из букв сложить какую-то интересную комбинацию, да так, чтобы это выглядело красиво. При всем при этом еще надо закладывать смысл.
Это более высокий уровень для каллиграфа?
— Да, получается, что так. Для того, чтобы уйти в какие-то экспрессивные техники, нужно иметь хорошо натренированную руку, потому что нетренированная рука может быстро выдать автора. Его непрофессионализм увидят при первом же взгляде.
Что надо делать, чтобы натренировать руку? Много писать одно и тоже, как прописи в 1 классе начальной школы?
— Скорее даже не много, а часто писать. К примеру, если сесть и раз в неделю описывать даже полдня, толку от этого будет мало. Если уделять каллиграфии или леттерингу каждый день хотя бы час, если хочешь профессионально продвигаться. Час или два как минимум. Почему так много? Где-то минут 20 уходит на разогрев руки, когда прописываются различные гаммы, то есть упражнения. Они даже называются, как у музыкантов, гаммы, их же проигрывают. Примерно тоже самое. А потом уже можно садиться писать.
У вас это именно так и происходит?
— Да, в последнее время тренируюсь даже больше, чем час в день.
То есть вырасти можно на частых тренировках?
— Да, конечно. Еще насмотренность играет роль. Нужно следить за теми, кто еще работает, правда иногда это бывает во вред. Получается, что ты подсознательно копируешь других.
А какие материалы нужны? Легко ли их найти?
— Для новичков да, легко. Плоское перо и тушь можно найти в магазине «Художник» или даже «Леонардо». Этого достаточно для того, чтобы попробовать, начать и понять, интересно это тебе или нет. Что касается острых перьев, их здесь точно не найти, по крайней мере хороших. Есть чертежные, но они не подходят для письма. Многие новички покупают такие острые перья, пробуют, у них не получается, и они не понимают, в чем дело. Хорошо, что сейчас появились отдельные каллиграфические магазины, они правда работают онлайн, но выбор у них очень даже не плохой.
А по деньгам? Дорого выходит быть каллиграфом?
— Вообще рисование и искусство — это недешевое дело. Если мы говорим о начальном уровне, то одно перышко стоит от 80 рублей. При частой тренировке оно стачивается и не пишет уже через неделю, через две. И это лишь уровень новичка. Что касается туши, то подойдет в принципе и «Гамма» — 40 рублей за баночку. Если хочешь продвигаться, то дальше будет дороже. Профессиональное плоское перо может стоит 250 рублей, тысячу рублей. Но оно будет хорошим и будет и служить дольше.
Кроме того, у каждого материала, естественно, есть преимущество, которые пригодятся для создания каких-то более сложных работ или для пробы себя в новых техниках. У каллиграфии, как я уже сказала, много стилей, поэтому придется перепробовать несколько материалов и техник, чтобы понять, куда двигаться раньше. Я для себя до сих пор не поняла, поэтому меня сильно бросает из стороны в сторону, хочется и то, и то попробовать, потому что все красиво, поэтому я распыляюсь.
Материалы для каллиграфии в основном зарубежные или российские? Это ведь влияет на цену.
— Перья в основном зарубежные. Они в основном американские либо немецкие. Правда, в Москве есть один магазин каллиграфический — ребята прям прорывные. Они делают очень хорошие цветные туши с перламутром, мне очень нравится, поэтому заказала себе, и довольно дешево. Я думаю, у них все получится.
На AliExpress для новичка подойдет что-нибудь?
— Я часто у них на сайте смотрю материалы, потому что вроде и не так дорого стоит тот же самый набор перьев. Сама я не пробовала заказывать, но судя по отзывам из набора, где 6 — 7, только одно пригодно для письма. Они для рисования в основном, в этом тоже есть разница. На AliExpress я пробовала заказывать свой самый первый держатель для пера. Он был пластиковый, не самый качественный, но, естественно, тогда мне казалось, что это очень классно. Сейчас я вообще таким не пишу. Говорю же: аппетиты у меня растут.
А вообще для художника важно иметь свое рабочее место?
— Да, очень важно. Если оно дома, то ты сидишь дома и не выходишь, это минус большой. Можно просто забиться и не выходить никуда, учитывая, что сейчас еду можно на дом заказывать. Когда ты выходишь куда-то, ты просто прогуливаешься, а это уже навевает какие-то мысли, видишь людей, общаешься, пока идешь. Это очень важный момент социализации, потому что, когда я работала дома, у меня была зона комфорта, никуда не охота, да в принципе зачем куда-то идти — хорошо же. Хотя у всех художников по-разному, меня тоже интересовал этот момент. У кого-то рабочее место исключительно дома, это отдельная комната либо отдельный уголок. Кто-то наоборот не терпит работу дома, чтобы отделять место отдыха, поэтому специально арендует офис либо работает где-то в агентстве.
Как находятся заказчики?
— Чаще всего это бывает так: кто-то что-то заказывает, а потом они либо советуют, либо решают сделать что-то еще, например, покрупнее. Так было и с девочкой, которая открывала кофейню в Москве. Мы с ней работали год назад в «Кафетериусе», а потом она уехала в столицу и позвала меня на один проект. Я работала в одной кофейне, там было 4 стены.
Сколько на это времени ушло?
— Самая объемная по работе получилась красная стена. Там больше всего деталей, так что 4 дня ушло. Мы уходили оттуда где-то в час ночи, в полночь, просыпались где-то в 9 утра и уже в 11 были там.
Кто-то помогал?
— С разметкой помогали, потому что там не было проектора, чтобы «отсветить», и у меня не было какого-то очень точного эскиза, потому что заказчики сами не знали, чего хотят. Было несколько эскизов, мы приехали в Москву два дня рисовали, но ничего на душу не ложилось. Потом мы просто начали рисовать стене, и процесс пошел.
Есть и обратная ситуация, когда заказчик знает, чего хочет. С каким типом людей тебе проще работать?
— В принципе, проще, когда человек знает, чего хочет, потому что иначе приходится перебираться много вариантов. К сожалению, у меня пока нет ярко выраженной стилистики, в которой я работаю, поэтому приходится перебирать много и долго.
А от заказчика не было претензий, что получилось не так, как он хотел?
— Если рассматривать мою последнюю крупную работу для одного из казанских кафе, то изначально моей расписанной стены не было в проекте, когда заказчик ко мне обратился. Это была моя идея. Изначально же им нужен был постер с фотографиями. Сейчас, когда я уже приступила к работе, мне заказчик сказал, что на картинке не хватает реализма. Думаю, в этом нет ничего страшного, некоторые моменты можно подправить.
Надо уметь решать вопросы. В данном случае гнуть свою линию незачем, потому что у заказчика действительно была в голове какая-то определенная идея, а я, может, от себя что-то добавила. Так часто бывает. С заказчиком всегда нужно пытаться найти общий язык.
Бывали ли случаи, когда вы переубеждали заказчика и оставляли ваш вариант?
— Вообще это время, когда люди начали заказывать какие-то дизайнерские вещи, она только-только наступила в России. Люди еще не знают, как вести себя с дизайнерами, поэтому не нужно сердиться на людей, если они чего-то не знают или не то советуют. Некоторые просто не могут разобраться в своих желаниях. В таком случае заказчику нужно просто помочь, чтобы его первый опыт не был таким печальным и он знал, как вести себя при работе с дизайнером или художником.
В начале нужно просто расписать, как идет процесс от идеи до создания иллюстрации. Чаще всего, если человек заказывает в первый раз, для него все в новинку. Он может и злиться, и сердиться от того, что он каких-то вещей не знает в дизайне. Это нормально, потому что он не дизайнер. Я считаю, что просто нужно развивать эту культуру общения заказчика и дизайнера или художника. Дизайн и искусство — это все-таки не вещь первой необходимости, поэтому с этим сталкиваются зачастую не все.
В чем заключается эта культура? В уважении или в умении слушать?
— Во первых, необходимо понимание того, что заказчик — обычный человек, который не знает тонкостей работы художника или дизайнера. Поэтому для начала объясняем про этапы. Во-вторых, я всегда бываю на стороне художника, человека-исполнителя. Но иногда бывает полезно самой заказать что-нибудь, чтобы понять, как человек находится в этом состоянии. В-третьих, уважение, конечно. Бывает и такое, что заказчики очень сложные. Например, решение принимает не он один человек, а вся семья. Это тяжело. Поэтому заранее это все надо обсуждать.
С какими заказами к вам обращаются обычные люди, не компании или организации?
— Отписываю именные пригласительные на свадьбы, оформляю карточки рассадки, но это бывает редко. Почему-то эта тема у меня не очень зашла, хотя вот у каллиграфов в Москве и Питере в основном заказы для свадьбы. Иногда еще оформляю послания, письма. Я думала парни не пишут любовные письма, оказалось пишут и еще как.
Какие-нибудь тайны и личные секреты узнавали?
— Я пишу эти письма, и у меня слезы текут. Это так трогательно. Мне так хотелось узнать, как прошел этот момент, когда возлюбленная его получила. Я понимаю, что это все очень личное, поэтому тяжело довериться чужому человеку с таким заказом. Наверное, поэтому, это бывает очень редко.
В квартирах бывают масштабные работы?
— Нет, там объемы чуть меньше. Я же говорила, что я еще абстракцией занимаюсь. Вот сейчас делаю заказ в этой стилистике, рисунок будет на всю стену. А в одном офисе делаю кое-что более шрифтовое, читаемое.
Летом это всякие летние веранды. В последнее время отхожу от рукописных каких то вещей в пользу иллюстрации именно цифровой, я оцифровываю свои рисунки и заказываю принты на футболки. Сейчас рисуем фразу в такой именно стилистике, буквы иллюстрации что то такое смешанное. Сейчас несколько стен в квартире стена и еще в одном агентстве тоже в офисе.
По поводу летних веранд, кофеен и всех этих меловых досок — тебя как художника не раздражает, когда ты идешь и видишь некачественный леттеринг, который кое-как срисовал официант?
Первое время меня это очень сильно, отсюда и пошли первые заказы в этой тематике. Я просто зашла в кафе и сказала: «Ребят, давайте я вам перепишу!». Они такие: «Давай». Это было где-то год назад, я тогда леттерингом плотно не занималась, в основном каллиграфия была. Но потом те ребята стали меня приглашать оформлять меню и все остальное, а затем и другие кафе начали обращаться.
Вы много берете за свою работу?
— Ценник вырос за последний год. Опыт растет. Понимаешь, что ты делаешь гораздо лучше.
От чего вообще зависит цена?
Стандартно расчет цены идет за квадратный метр, но это сложно делать, потому что доски бывают разных размеров, не всегда их можно на квадратный метр поделить. Так что обычно зависит от сложности рисунка. Например, если это текст и еще какие-то картинки. Материалов тоже может быть много: мел, меловой маркер или даже акрил. Еще добавляю наценку за срочность, когда звонят и говорят: «Нам надо завтра».
О какой сумме идет речь? Сколько вы возьмете за меловую доску?
— Я могу сказать, что средний ценник по Москве — это 1500 рублей за квадратный метр, а в Казани это 1000 рублей за квадратный метр. Меньше не могу никак. Даже на самую маленькую доску формата А2, это 50 на 70 сантиметров, у меня уйдет как минимум 2 часа. Это вместе с разметкой, все ведь вручную делается. Примерно 2 часа на разметку плюс еще время, чтобы красиво обвести эти буквы, вот и получается 2-3 часа. Если брать меньше этой суммы, то просто уже не выгодно получается.
Вы всегда рисуете эскиз перед работой?
— По-разному бывает. Если взять, например, меню на меловой доске, то не рисую эскиз. Просто делаю разметку на строчки и сразу пишу. На меловой доске проще. Можно сделать эскиз мелом, исправить что-то, потом акрилом обвести. Мел смывается, а акрил остается — удобно.
А вообще часто к вам обращаются или есть конкуренты?
— Я знаю еще одного парня в Казани, который тоже мелом занимается. Мы точно не конкуренты — если я не могу выполнить заказ, я ему отправляю, а если он не может, то наоборот.
Конкуренции нет?
— Нет, а вот в Москве… Я почему про Москву постоянно говорю, потому что я туда езжу на мастер классы и немножко в курсе, что происходит. У них спрос меньше, чем предложение. Уже очень много каллиграфов, которые могут сделать эту работу, идет очень сильный демпинг — ценник сильно падает. А у нас цена низкая просто потому, что все это еще не так популярно.
Конкуренции нет, ведь среди всех каллиграфов, которые есть в Казани, я навскидку могу назвать человек 10 — это максимум. Это профессионалы, которые хорошо делают свою работу, при этом все занимаются разными вещами.
Можете назвать, какие направления они развивают?
— По поводу мела это к Ильдару. Он занимается только мелом. По-моему, у него есть основная работа, а так он развлекается. Дарина — профи по логотипам. Есть Назим, у него супер сложная арабская каллиграфия. У Арсения хорошо идет старо-русская вязь. Видите, они все отличаются очень сильно. С этими ребятами мы как-то виделись, собирались, общались, а других людей, которые профессионально и за деньги этим занимаются, я назвать не могу.
Где применяют старо-русскую вязь?
— Вообще спрос на такое есть всегда. Я тоже ездила на мастер-класс по вязи, мне заказали татуировку в этом стиле. Вязь там была очень непонятная, потому что ребята сказали: «Хотим такую надпись, чтобы только мы могли прочитать». Кстати, самый популярный каллиграф в России — это Андрей Мартынов. Я была у него на мастер-классе, так вот он тоже делает очень сложные комбинации, практически не читаемые вещи.
Почему, на ваш взгляд, старо-русская вязь пользуется популярностью?
— Я сейчас анализирую и понимаю, что в Европе и в Америке есть какая-то культура шрифта, которая шла плавно. У нас было неравномерное развитие каллиграфии, кроме того, мы брали все из Европы, а сейчас захотелось чего-то своего. Большинство работ выглядят очень похожими на западные, а вот вязь и скоропись в сочетании с современными мотивами выглядит современно и стильно. Это как раз наш визуальный язык, если можно так выразиться, что-то родное, поэтому к этому тянет.
В советское время были классные шрифты, не находите? Кто, кстати, этим занимался?
— Тогда же не было профессии «дизайнер», так что это были художники-оформители. И действительно, помимо любви к старо-русским мотивам, есть культ на советский леттеринг. Он был основан на рукописном шрифте и сейчас он снова возвращается. Видишь такой леттеринг, и понимаешь, что это действительно родное. Это близко, поэтому так заходит хорошо.
СССР распался, и о шрифте получается вообще никто не думал?
— Вообще получается пусто, да. Этим занимались больше фанатики своего дела, которые просто не бросили, на них все держалось. Сейчас каллиграфия на пике популярности, так что они такие прям звезды. В основном это уже взрослые мужчины и женщины.
А кого в этой профессии больше — мужчин или женщин?
— Если судить строго по профессионалам, по настоящим асам каллиграфии, тогда мужчин больше. Даже на дизайн-форумах одни мужчины, женщины практически не выступают. А если говорить о любителях, то это в основном девочки. На мастер-классы приходят именно они.
В центре Казани, на улице Баумана, закончилась реставрация аптеки и на фасаде здания появилась вывеска «Аптека на Проломной». Шрифт взяли такой же, как на старинных фотографиях. Как вы к таким событиям относитесь?
Вообще люблю такие штуки, хотя для Казани это уникальный случай. Кстати, вы замечали, на старых домах всегда есть специально отведенное место для вывески. Вот и в доме на Баумана, 86, где находится один из ресторанов фаст-фуда, есть поле для вывесок, но увы, там ничего нет.
Кстати, в Москве был случай на Чистых прудах. Там есть старое здание, у которого отвалилась штукатурка, и рабочие увидели буквы, которые были скрыты под ней. Они восстановили надпись, теперь здание серое, отштукатуренное, но рабочие прочистили уголок, где видна надпись. Там была какая-то инженерная мастерская. Мне кажется, это то, к чему нужно стремиться. Вот чего не хватает, но это очень сложно. Чтобы восстановить вывеску, нужны исторические работы со шрифтом. Это сложнее, чем просто повесить вывеску. Так что я очень горжусь тем, что на фасаде аптеки на Баумана появилась именно такая восстановленная вывеска.
Шрифты в городском пространстве важны. Но, на наш взгляд, шрифты в Казанском метрополитене не очень сочетаются и плохо читаются, а ведь от навигационных табличек зависит наша безопасность. Кто этим должен заниматься?
— Это вопрос по дизайн-навигации, так что вопросы к человеку, кто создал дизайн-проект нашего метро. Например, в Москве за это взялась студия Артемия Лебедева. Стало удобнее, чище, красивее. Вот вы сказали, что вы как человек, у которого нет художественного образования, воспринимаете шрифты и чувствуете, что что-то не то, что как-то некомфортно. Изменения сильнее чувствуются, когда идет переход от хорошего к плохому. В этот момент приходит понимание того, как важно визуальное восприятие. Все-таки оно у нас есть. Но на самом деле, если акцентировать на всем внимание, нервов не хватит.
А есть в Казани новые позитивные примеры надписей, вывесок, логотипов?
— Логотип бара «Соль» мне нравится, такой простой. У кафе «Свитер» логотип выполнен леттерингом, хотя оно открылось еще до повального бума. Я не знаю, кто для них рисовал, но мне нравится. Еще арт-объект в Горкинско-Ометьевском лесу неплохой. Я знаю, что там был какой-то другой концепт, чуть лучше. Ну конечный вариант мне тоже очень нравится. И «Л» такая с засечкой, очень хорошенькая.